ШУМАХЕР ПОГОВОРИЛ С ЗАНАРДИ О ЖЕНЩИНАХ.

Михаэль Шумахер.
ДАЛЬНОБОЙНАЯ.


Я в первый раз влезаю в шкуру репортера. И, наверное, в последний. Я встретил Шумми в Монце, на недавнем Гран-При Италии, где победил его соотечественник Феттель. О его любви к «Феррари», о его победах, рекордах и статистике выступлений в «Формуле 1» и так уже все известно. Тысячу раз эти вещи обсуждались, зачем, подумал я, повторять их в тысячу первый? И поступил иначе: поспрашивал его о том о сем, пытался раскрыть причины некоторых его поступков. Михаэль – деликатный человек, он любезно предоставил себя в мое распоряжение и в общем-то сполна удовлетворил мое ( а заодно, смею надеяться, и ваше) любопытство.

- Как дела твои?

- Замечательно. Живем мы в Швейцарии, в тихом, спокойном уголке у Женевского озера. Дети уже совсем большие. Дочери Джине Марии 11 лет, она увлекается верховой ездой. Очень смелая барышня. мику, моему наследнику, - 9 лет. Его увлечения разносторонни, хватается за все.

- Когда я был маленьким, бредил «Формулой 1». Представлял себе такую сцену: трасса в Имоле, я мчусь в болиде, на последнем повороте обгоняю соперника и финиширую первым. Публика неистовствует, готовая от восторга чуть ли не смять мой «Феррари». Тебя не посещали подобные мечты в детстве?

- Нет, от «Формулы 1» я был достаточно далек даже в мыслях. В первый раз подумал о ней только в 1988 году, когда прибыл на трассу в Хоккенхайм вместе со своим менеджером Вили Вебером. У меня был широких круг интересов, и гонки вошли в приоритетный план не сразу. Я делал большие успехи в математике и английском языке, моей страстью был футбол. В то время в Германии очень популярен был известный вратарь Тони Шумахер. Он мне никем не приходился – всего лишь однофамилец. Но я ужасно гордился тем. что он носит такую же фамилию. И я врал одноклассникам, что нас с Тони связывают родственные узы. они, что интересно, верили. Еще я занимался в секции дзюдо. Ну и гонял на карте, который был сконструирован из старой газонокосилки.

- Как из газонокосилки?

- Да, у моего отца Рольфа были золотые руки. Он работал автомехаником в картинг-клубе. После посещения которого у меня, собственно, и появилась страсть к гонкам. Однажды я признался родителям, что хотел бы попробовать себя за рулем карта. Маме это не очень понравилось. А отец отнесся к моим словам с энтузиазмом: в старшем сыне «проснулись» его гены! Тогда-то он и соорудил из запчастей, что находились под рукой, мою первую машину. Помню, мотор он использовал именно от газонокосилки.

- Не опасно было ездить на этом «чуде»?

- Рискованно, знаешь… Был случай, когда я не справился с управлением и врезался в фанарный столб. Было очень больно. Матери я ничего не рассказал, но попросил отца записать меня в картинг-клуб. Там, думалось мне, нет фонарных столбов. значит, я на них больше не наткнусь.

- А странно, что ты попал в гонки случайно. Ты же немец, вы должны планировать все заранее… Как-то все по-итальянски у тебя сложилось.

(Смеется) – У меня просто не было денег для того, чтобы планомерно выстраивать свою карьеру. Я очень долго жил одним днем.

- Ты выигрывал в картинге, в «Формуле 3». Потом ты отправился в Японию, гонятся в «Формуле – 3000». Не боялся. что такой выбор отдалит тебя от «Формулы 1»?

- Честно говоря, выбор у меня был тогда небогатый. Из «Феррари», уж поверь мне, не звонили. Даже в «Формуле – 3000» я попал во многом случайно. И нисколько об этом не жалел. Мне в первые стали платить деньги, я работал в очень профессиональной команде. Это был серьезный проект, его спонсировал «Мерседес». Там я понял, что результат складывается из множества мелких деталей. Даже если бы я не попал в «Формулу 1», все равно бы чувствовал себя счастливым человеком.

- Там, в «Формуле – 3000», были и другие талантливые молодые гонщики – Ханц-Харальд Френцен, Карл Вандлингер. Но когда возник счастливый случай проникнуть в «Ф-1», когда освободилось место в команде «Джордан», предложение было сделано именно тебе, а не кому-то из них.

- Это было стечение обстоятельств. Во-первых, никто же не думал, что Бертран Гашо влип настолько серьезно, что его посадят в тюрьму (речь идет о гонщике «Джордана». который был арестован во второй половине 1991 года за нападение на таксиста и оказание сопротивления полицейским. – Прим. ред.). Думалось, что он пропустит один или два этапа – и вернется. Френцену и Вендлингеру не хотелось срываться из основного чемпионата ради этой мимолетной замены. А я оказался легким на подъем. Кроме того, Вили вебер убедил Эдди Джордана, хозяина конюшни, в том, что я суперталантлив и что вдобавок ко всему хорошо знаю трассу (дело было перед Гран-при Бельгии), поскольку наш дом находился относительно недалеко от нее. На самом же деле ни черта я не знал и выступал на ней впервые.

- Да ладно! Так ты проник в «Ф-1» обманом?

- Ну!

- Обман пошел во благо, как показал первый же твой заезд. Хорошо помню, какой ты произвел фурор, когда квалифицировался седьмым. Причем не на самой мощной машине.

- На старте основной гонки я даже выбился на 5-е место, но сошел с дистанции на первом круге. Сцепление подвело…

- Однако дебют все равно получился, чего уж там.

- Да, только тогда я всерьез и по-настоящему подумал: все, теперь буду делать карьеру в «Формуле – 1», остальное неинтересно.

- Следующий этап ты уже отгонял за более престижный «Бенеттон». А твой джордановский комбинезон достался тогда мне. Ты помнишь? Я же заканчивал сезон-1991 в этой команде.

- Конечно, помню. Да у нас пути с тобой часто пересекались – и в «Формуле-3», и в «Формуле-3000».

- Жизнь, переплетается, да…Наверное, единственное. что мы с тобой не делили, - женщины.

- Да кто тебя знает, ты же плейбой легендарный (смеется).

- Ладно, не будем развивать эту тему. На чем мы там остановились? Как тебе в целом дался переход в «Формулу – 1»? Не захватывало дух от бешеных скоростей?

- Еще как! Были моменты, когда я всерьез боялся за себя. После первого круга в Сильверстоуне мне едва хватило полотна – чудом не угодил в аварию. Это был шок, я говорил себе: «Никогда так больше не делай!». Порой сам не понимал, что происходит. Это чувство сродни тому, которое возникает, когда в первый раз садишься на мотоцикл.

- Сейчас я тебе сделаю комплимент. Сколько тебя помню, ты всегда на вопросы журналистов, о чем бы ни шла речь, отвечал в корректном тоне. Ни разу не замечал в тебе высокомерия. Ты и в самом деле такой скромный?

- Все просто. Я встречал достаточно много заносчивых людей. которые были не в состоянии справиться со славой, свалившейся на них. Мне эти люди, их поведение не нравились никогда. Не подумай, что во мне есть что-то наигранное, я на публике такой же, как и в жизни.

- Не хочу делать из тебя идола. Но факт остается фактом: ты показывал стабильно высокие результаты независимо от команды. за которую ты выступал. Ты всегда радовался успехам команды. Но успех ее заключался в тебе. и отрицать это глупо.

- Ты знаешь, я очень люблю футбол. Потому что это командная игра, это способ бороться за результаты совместными усилиями. я верю в команду как в боевую единицу. Если кто-то из команды ошибается – проигрывают все.
Таков мой внутренний настрой, он распространяется и на гонки.

- До тебя в «Формуле-1» концепция успеха строилась на личной храбрости: пилот мог принять виски для того, чтобы подавить в себе страх, выкурить сигарету. чтобы успокоить нервы. Ни Пике, ни Прост, ни даже Сенна не могли изменить такое положение дел. Ты первый изменил – личным примером дал понять, что для постоянных побед нужно держаться на высочайшем уровне стабильно, без спадов, вместо того, чтоб выстреливать в конкретный момент. И собрал побед, поул-позишн и быстрейших кругов больше, чем волос на голове у Баррикелло. Вместе с тобой в «Формулу -1» пришло осознание важности такой штуки, как здоровый образ жизни.

- Я готов согласиться, что изменил кое-какие стандарты. Но у меня и в мыслях не было делать что-то революционное. Единственное. из чего я исходил – желание оставаться профессионалом. Потому что профессионализм – ключ к победам. а это понятие включает в себя много вещей – и поддержание себя в оптимальной физической и моральной форме, и подбор максимально удобной экипировки, и много чего еще.

- Тебя в годы карьеры наградили прозвищем Красный Барон. Почему «красный» - понятно. Из-за цвета болида «Феррари». А с какой стати ты «барон»?

- Был такой немецкий ас – в Первую Мировую войну – Манфред фон Рихтхофен. Он летал на аэроплане. был непобедим в воздухе и носил титул барона. Кстати, его аэроплан был тоже красного цвета.

- С тех пор как я потерял обе ноги в аварии, из-за которой завершилась моя карьера, я выслушал много добрых слов в свой адрес. Но больше всего мне запали в душу слова моего маленького племянника. Мы с ним долго играли во дворе, и он потом признался своему отцу: «У меня есть две мечты – гонятся в «Формуле-1» и быть без ног. как мой дядя Алекс». Он меня настолько любил, представляешь? Расскажи, какой эпизод, связанный с детьми, запомнился тебе?

- Тут недавно Джина Мария собралась в парикмахерскую перекрашивать волосы. Но ее волновало, как я отнесусь к этой идее. поэтому она позвонила мне прямо из солона и спросила: так, мол, и так, ты не против? «Ну что ты? Какие проблемы?» - отвечаю. И слышу в трубке, как она с восхищением говорит подруге: «Вау, какой у меня офигенный папа!»


- У тебя есть все. Красивая жена, фантастическая семья. Тебе удалось сохранить здоровье, что в нашем деле не всем удается. Классный дом, личный самолет, куча денег, тебя все обожают, даже собака…Скажи, есть ли что-то, чего тебе не хватает?

- Трудно сказать…

- Ну напрягись, прояви фантазию…

- Может, от нового телефона не отказался бы…Нет, правда, я совершенно искренен: мне в моей теперешней жизни хватает всего!

- Я слышал, ты пристрастился к мотоциклу?

- Ну да. Классная штука! Что ты об этом думаешь? Что Шумми тронулся рассудком? А мне нравится.